Текст: Игорь Вирабов
Коллаж: ГодЛитературы.РФ
МИКРОБ ВСЕМИРНОГО РАССТРОЙСТВА
Из телеящика, из интернета рулоны новостей. Разматываются быстро. Как туалетная бумага, которую скупают в магазинах как последнюю жизненную ценность, - будто весь мир теперь мечтает только о клистире. Тому, кто отправляется на удаленку, в самоизоляцию, на карантин, есть что обдумать. Лечь на кушетку и перечитать то, что, казалось бы, давно знакомо. Тут ведь вот что выясняется. Русская литература давно предвидела: куда заведут человечество его инстинкты потребления и пищеварения. Сиюминутные коронавирусы переплелись с цитатами писательских пророчеств, поучительных сюжетов и рецептов.
Кругом одно расстройство. Чтоб ничего не упустить, сел за дневник.
ВТОРНИК (Желудок Гоголя и лишний человек)
ИЗ НОВОСТЕЙ: В австралийском городке Тамуорт пятидесятилетний покупатель, возмущенный отсутствием туалетной бумаги, напал на продавщицу. В другом супермаркете из-за того же дефицитного товара подрались три женщины. Полиция забита под завязку. Здешняя газета NT News, чтобы помочь народу, вышла с восемью пустыми страницами - взамен туалетной бумаги.
ИЗ КАРАНТИННЫХ КНИГ
День мемуаров. Гоголь и Тургенев.
Оба всю жизнь уверены, что их преследуют неизвестные болезни. Гора диагнозов им ничего не проясняет.
У Гоголя все страхи в области желудка.
По молодости лет иронизировал - как вспоминал Сергей Аксаков, в компании обычно «после обеда Гоголь в беседке сам приготовлял жженку». Поджигали ром - над ним начинали таять куски сахара на решетке. Гоголь называл это «Бенкендорфом (ну, то есть шефом жандармов), который должен привесть в порядок сытые желудки».
Но, видимо, не помогало.
Доктор Маржолен в Париже советовал есть меньше сладкого. Другие доктора отправили на воды. Он написал приятелю Погодину из Рима:
«По счастию, доктора нашли, что у меня еще нет чахотки, что это желудочное расстройство, остановившееся пищеварение и необыкновенное раздражение нерв».
Все, что «могло бы помочь желудку, действовало разрушительно на нервы, а нервы обратно на желудок».
Через год (как сообщил поэт Николай Языков) Гоголя «осматривали и ощупывали в Париже знаменитые врачи и нашли, что желудок его вверх ногами».
Так или иначе, но в это время - с желудком вверх ногами - Гоголь и написал поэму «Мертвые души». Первый том вышел в 1842 году.
Дальше началась история второго тома и постоянных несварений.
С сорок пятого года он начал жечь написанные главы.
В сорок восьмом году Гоголь попал на двухнедельный карантин в порту Одессы: вместе с другими пассажирами фрегата «Херсонес».
После чего добрался до родных, пугая всех симптомами холеры. Но пронесло.
А в пятьдесят втором году катар кишок и нравственные расстройста кончились. Он сжег в последний раз второй том «Мертвых душ», перестал есть и умер. В диагнозах врачи запутались.
Зачем все это было Гоголю?
Он напоследок объяснил: «Не оживет, аще не умрет», - говорит апостол. Нужно прежде умереть, для того чтобы воскреснуть». Иначе говоря, призвание писателя не столько книги, сколько готовность жертвовать собой ради идеи.
А если бы желудок Гоголя лежал не вверх ногами?
Ответа нет.
***
Но есть еще история с Тургеневым.
В мае 1849-го по Парижу шла ужасная холера. Тургенев думал уезжать, съехал со съемной квартиры, явился к Герценам. Переночевать. И что-то съел не то.
«После обеда он (как вспоминал приятель Павел Анненков) стал жаловаться на тоску, которую наводят на него бессолнечный жар и духота. Вечером он отправился, по совету Герцена, купаться. Возвратившись, почувствовал себя нехорошо, выпил содовой воды с вином и сахаром и пошел спать.
Ночью он разбудил Герцена.
- Я - потерянный человек, - сказал он своему другу, - у меня холера».
Герцен срочно эвакуировал жену с детьми в деревню и десять дней выхаживал Ивана Сергеевича.
Божественной Полине Виардо летели поэтические письма: «Вот уже четыре дня я наполняю себя опием спереди и сзади».
Но нет, все обошлось. Как оказалось, не холера. Скорее, мнительность. Обыкновенное расстройство.
Тургенев сел дописывать «Дневник лишнего человека».
Герой в финале простонал совсем на гоголевский лад: «Я точно умру сегодня… Уничтожаясь, я перестаю быть лишним...»
Боже, как трудно жить. А в самоизоляции? А при такой игре воображения?
