Текст: Алевтина Бояринцева
Дина Кирнарская, «Классика на бегу» - М.: СЛОВО / SLOVO, 2022. – 296 с.
Вряд ли кому-то удастся ограничиться одной страничкой – так ясно и легко пишет доктор наук Кирнарская. Если бы Дина Константиновна после каждой мини-статьи писала «продолжение следует» и отправляла бы читателя в магазин за этим самым продолжением, наверняка мы бы увидели шумно-длинные очереди за книгой. Но автор – человек доброй и мудрой души: музыка от Средневековья до наших дней изложена ей в одном томе. Его приятно держать в руках, разглядывать (благодарность дизайнеру!) и слушать – ведь издательство дополнило книгу QR-кодами. Хотя Кирнарская пишет о музыке так музыкально, что возникает синестетическая иллюзия: читаешь о незнакомом сочинении – и слышишь его без всяких кодов.
Мне не доводилось слышать, что доктор Кирнарская тайно работает в жанре детектива, но я бы этого не исключала. Умение создать интеллектуальную интригу, побуждающую узнать, виновен ли дворецкий – в данном случае критик, нечуткий слушатель, завистник, – это один из главных признаков детективного таланта. И вот читатель гадает: чем же кончится симфония Бетховена или Чайковского? Они ведь тоже были мастера оставить самое важное на финал.
Стойкие читатели-«марафонцы» наверняка прочтут всю книгу в комфортном темпе – с толком, с расстановкой (акцентов, знаков вопроса). Приятно, когда о многовековой истории музыки тебе рассказывают не лекторским усыпляющим голосом, а разнообразными по тембру и громкости голосами ее героев. «Спринтеры» же в считаные секунды преодолеют расстояние длиною в одно произведение. Скорее всего, даже дыхание не собьется. Зато проснется желание «пробежаться» еще разок. Но книга привлечет внимание и любителей бега с препятствиями: автор строит повествование так, что без смысловых потерь можно перепрыгивать через временные и пространственные границы: начать с австрийца Гайдна, а потом сразу к нашему великому Прокофьеву. Или наоборот.
Удивляет и то, что в «Классике на бегу» ни на секунду не теряется линия горизонта. Или «времен связующая нить». Читая, к примеру, один из последних текстов – он посвящен эстонскому композитору Арво Пярту, – понимаешь, что он прочно связан с рассказанным ранее. Каждая новая страница сохраняет информацию о предыдущих, ненавязчиво сохраняет контекст. И открывая для себя сложную (или, как говорят иногда, священную) простоту авангардиста Пярта, чувствуешь, что в ней живет ген средневековой традиции, звуковые эксперименты барокко.
Тому, кто не проходил курс истории музыки в консерватории, кто не слушал сочинения мастеров с партитурой в руках, будет трудно выйти из-под гипноза оригинальной авторской концепции. Иногда контекст увлекает Дину Кирнарскую больше, чем конкретный текст и его герой. Ей порой интереснее связи – очевидные, возможные, парадоксальные, чуть опасные. Один из примеров неожиданного контекстного хода – рассказ об «Арагонской хоте» Михаила Глинки. К чему привык консервативный просвещенный читатель? К интересу композитора к южным красотам, его восприимчивости к родному и заморскому фольклору, к превращению главной музыкальной темы из квази-уличной в блестящую. Что предлагает Кирнарская? Помнить о «немытой России», «произволе и дикости». Да, не была безмятежной жизнь Михаила Глинки. Не была нежно-бархатной его эпоха. Но играет ли это определяющую роль в восприятии именно «Арагонской хоты» – феерии на испанскую тему? Пусть решит читатель. Ясно, что Дина Кирнарская «зацепила» нас таким ассоциативным маршрутом. Будем спорить (или соглашаться?) – и читать дальше.
Автор мастерски держит внимание аудитории, даже если та придерживается другого мнения. Это именно мастерство, а не магия-гипноз. Ведь, во-первых, Дина Константиновна профессиональный психолог, а во-вторых – публичная персона. Она прекрасна и как лектор, и как участник ток-шоу, и как гость-эксперт тематических программ на «России-К».
Почти каждый текст – это авторский арт-объект. Написанное Кирнарской хочется читать вслух, нараспев, цитировать в кругу посвященных. Целый ряд текстов – очень хочется использовать термин «эссе»!.. – наделен мощным мотивирующим потенциалом. Не просто послушать «Колыбельную» Шопена, а научиться играть на фортепиано, чтобы сыграть ее самому и ощутить кончиками пальцев «таинственный процесс, где все движения происходят по инерции и ими никто и ничто не управляет».
Или не просто послушать финал «Итальянской» симфонии Мендельсона, а поиграть с его мотивами и фразами – «стрекочущими, шуршащими, ускользающими, летящими».
Книга с первых страниц «забывает» о жанровых требованиях учебно-методического пособия – а ведь в этом качестве она рекомендована официальной инстанцией (книга рекомендованав этом качестве федеральным учебно-методическим объединением. - Прим. ред.). «Забывает» она и о скромном авторском сравнении с туристическим обзором. Ни то, ни другое не предполагает адресного, почти личного обращения: «Каждый, кто не знает, что такое любовь, может послушать арию Джильды и понять, что любовь – это прежде всего изумление и страх». Судьба главной героини оперы Верди «Риголетто», как и почти всех вердиевских героинь, трагична. Дожить она не успевает, но про любовь успевает допеть.
Строки из песни Высоцкого «Кони привередливые» навеяны заразительностью творческого стиля Дины Кирнарской: она просто ошеломляет неожиданными ассоциациями, выходами в сферу живописи, кино. А еще, ошеломляя, автор проверяет и расширяет культурный кругозор читателя. Вот это уже вполне соответствует задачам учебного пособия.
Так что вслед за строгой инстанцией хочется рекомендовать книгу к прочтению, прослушиванию и укреплению эстетического здоровья.
