Текст: Любовь Голева
Дверь в автозаке поддалась не сразу. После нескольких попыток ее закрыть, сержант, не скрывая раздражения, со всей мощи хлопнул ею, и в лучах солнца появились танцующие пылинки. Машина тронулась, вздымая колесами песок.
Они все дальше и дальше отъезжали от колонии, а его жена оставалась лежать на земле, с искаженным от рыдания лицом, и пока, сквозь пыльное окно машины, он мог разглядеть ее, ему казалось, что он слышит, как она кричит…
Вот так день освобождения Василия, неожиданно для него, перешел в новый многолетний срок заключения..
..Поезд резко остановился. Вот с грохотом открылась дверь вагона, проводник опустил лестницу и по перрону покатились чемоданы, отстукивая свой монотонный ритм. С улицы доносились быстрые шаги нетерпеливых пассажиров, спешащих на посадку. Много лет Василий представлял себе, как он поедет на море, как его будет веселить стук колёс, звон ложки в стеклянном стакане в железном подстаканнике. Об этом он мечтал и во время телефонных переговоров с женой. Как далеко от него было море, как близко оно теперь и насколько далеким оно стало.
Чтобы отогнать от себя эти размышления Василий перевернулся на бок, лицом к стене. «Смешно», - поймал себя на мысли Василий и ухмыльнулся: «Как будто думы в голове могут переворачиваться вместе с телом». На какое – то мгновение это действительно работает, но потом мысли с удвоенной скоростью начинают собираться и роятся в голове, как комары на болоте, и даже как – будто жжужат. У мыслей есть удивительная способность – они как живые, и самостоятельно, без разрешения хозяина, вылезают из закромов памяти. В попытках уснуть, Василий снова перевернулся на спину, вытянул на сколько смог ноги и погрузился в воспоминания. Все что приходило на ум, не давало покоя даже рукам Василия – он то складывал их под голову, то скрещивал на груди, инстинктивно пытаясь закрыть себя от всего, что с ним произошло за последние 10 лет.
Приключения Василия начались еще в начале двухтысячных, когда он со своими подельниками зарабатывал на жизнь тем, что грабил дома и рынки. Часть награбленных денег Василий отдавал маме, которой надо было растить младшего брата. Переступив закон, Василий видел в этом благородную причину – помощь близким. Потом, спустя много лет, Василий размышлял: «Мог ли он отказаться от преступлений!?», но убедив себя в благих намерениях, решил об этом более не думать.
Василия и его брата мама воспитывала одна. По настоянию матери, они оба ходили в спортивные секции, чтобы, как говорила мать, тренировать силу воли. И действительно, без примера отца, братья выросли самостоятельными, волевыми людьми. Однако арест двух подельников сломил дух Василия. У него не было ни сил, ни той самой воли, чтобы сдаться и он бежал из родной Украины. Бежал в надежде начать новую жизнь, будучи готовым наверстать упущенное.
Осесть решил в России и поскольку бежать было некуда, да и было все равно, выбор пал на Архангельск. Здесь Василий и познакомился со своей будущей женой. Казалось, что счастье близко и что теперь начнется новая беззаботная жизнь. Опьяненный уверенностью в своей гениальности, Василий с отчаянной наглостью пошел на преступления уже в столице Поморья. Теперь он успокаивал себя тем, что делал это для своей любимой женщины. Но сколько веревочке не виться, все равно придет конец. После первого же допроса, Василию стал ясно, что на этот раз ему не избежать наказания - бежать уже было некуда.
..Поезд снова остановился. На этот раз шаги были не слышны - наверно, небольшой полустанок. «Очередная глушь», - подумал Василий и вспомнил, как после колонии строго режима, за примерное поведение, был этапирован в колонию – поселение. О таких местах Василий знал только из фильмов. Для него, всю жизнь прожившему у моря, этот край показался таким суровым, что казалось, что люди здесь заваривают мох, как чай, и моются корой деревьев, вместо мочалок.
Сейчас Василий с теплотой вспоминал те времена. Для него перевод на поселение был очередным шагом домой и мысль об этом помогала ему не отчаиваться. В потоке одинаковых, как братья близнецы, дней, в мечтах о доме, Василий старался искать во всем только положительные моменты. Он не обращал внимания на бытовую неустроенность, его это даже забавляло – и привозная питьевая вода, и единственный на весь поселок магазин, с ценами, как на Рублевке. Именно там, среди тайги и разрухи, Василий впервые попробовал морошку – красивейшую лесную ягоду. За морошкой Василий начал неожиданно для себя подмечать и другие прелести Севера и уже готов был навсегда остаться жить здесь после освобождения.
Сигнал встречного поезда разбудил Василия от полудремы. Он сел на край полки и попытался понять который час. По обширному туману и серому небу, Василий понял, что ночь подходила к концу. Покрутив головой, Василий снова лег, кулаком взбивая подушку под затекшую шею. Не давая уснуть, мысли снова вернули Василия к воспоминаниям.
Он вспомнил, как незадолго до освобождения, к нему в поселок приехала жена. Для нее, проехать несколько часов по узкоколейке в маленьком вагончике было обычным делом. На этот раз это было приятное путешествие - она была налегке, без огромных клетчатых сумок с едой, с которыми обычно приезжают на свидания, без запасов чистого белья.
Освобождение осужденных - обычное рутинное дело для колонии. Василию же тот день казался каким- то особенным. Он всегда был хорош собой, старался держать марку, но сегодня, по пути в штаб колонии, он чувствовал превосходство над всеми, кто встречался ему. Он завидовал сам себе и видел эту зависть в глазах других осужденных.
Получив документы, Василий поспешил на улицу, где его ждала жена. На лестнице его окрикнул осужденный:
- Куда бежишь, Васек?
- Освобождаюсь. Все! Я домой!
- Давай! Удачи!
Выйдя на крыльцо, Василий поднял голову и отметил, что как- то необычно ярко светит солнце. Окрыленный свободой, ослепленный солнцем, он не сразу увидел машину. Под толстым слоем пыли, было трудно определить ее цвет, машина слилась на общем сером фоне деревянных бараков. В растерянности Василий не слышал, что ему говорят и не сразу понял, что машина приехала за ним. Обменявшись взглядами с женой, пригнув голову, чтобы не удариться, Василий покорно сел в «обезьянник».
Как он прожил следующие сутки, Василий помнит смутно. Только на следующий день, в допросной СИЗО Василий узнал от прокурора, что его подельники в Украине всю вину свалили на него и теперь его ждет экстрадиция.
Склонный к расчетам, Василий понял, что сбежав тогда, он просчитался. Обман был частью его жизни, но тем сильнее была досада, когда он увидел, что обманул сам себя. Несложная математика привела Василия к мысли о том, что отсидев срок тогда, он бы был сейчас на свободе и возможно не совершил бы новых преступлений. А так, сейчас ему остается только смириться с тем, что он не скоро увидит море, и вряд ли когда- нибудь попробует вновь морошку.
