Текст и подбор цитат: Яна Ларина
Коллаж: ГодЛитературы.РФ
Фрагмент и фото обложки с сайта eupress.ru
Риторический, казалось бы, вопрос о том, может ли император иметь любовницу, приобрел в год столетия русской революции неслыханную остроту. Так что к этой монографии вполне применимы известные слова одного из деятелей этой революции: «Очень своевременная книга!»
Хотя ее автор, разумеется, об этом не думала.
В 1866 году начался роман 47-летнего императора Александра II и 18-летней княжны Екатерины Долгоруковой.
42-летняя Мария Александровна, законная жена императора на протяжении ровно четверти века, была жива, и поэтому Александр старался не афишировать свою связь. Впрочем, это было практически невозможно — за 14 лет у пары родилось четверо детей, и император фактически жил на две семьи. В 1880 году императрица Мария Александровна скончалась, и Александр II смог тайно обвенчаться со своей многолетней любовницей. Особыми указами он присвоил ей фамилию и титул светлейшей княгини Юрьевской и признал законными их общих детей. Официальное оглашение брака было запланировано на май 1881 года, но 1 марта Александр II погиб в результате покушения. В 1882 году Екатерина Юрьевская с детьми выехала за границу. Она периодически приезжала в Россию, но постоянно жила в Европе и умерла во Франции в 1922 году.
За фасадом этой бесстрастной хронологии скрывается клокотание чувств, слухов, перешептываний, взаимных обид и этикетных демаршей самой пары, императорской семьи и придворного общества. Равнодушных в этой истории не было и быть не могло, именно поэтому до сих пор отношения Александра II и Екатерины Долгоруковой были насквозь мифологизированы. Существует два варианта изложения этой пикантной истории. Под соусом аморальности подается версия о развращенном императоре солидного возраста и его молодой любовнице, напросившейся в родственницы императорской семье и упорно не желавшей знать «свое место». Читателям с другими вкусовыми предпочтениями предлагается слащавая история Золушки — сочинение Мориса Палеолога и апокрифичные «Воспоминания» княгини Екатерины Юрьевской (оба текста вышли в очередной раз в 2017 году в издательстве «Захаров»). Противоположные по сути версии едины в одном — они вызывают у читателей сильные чувства, но не дают взамен крепких фактов.
Наконец вышла научная биография второй жены Александра II и подлинная история их отношений. «Научный» и «скучный» давно перестали быть синонимами, но это исследование просто потрясает.
В основе книги пять тысяч (!) писем Александра II и Кати
(как он ее называл), написанных в основном на французском языке. (В 2001 году эти письма и другие документы из личного архива княгини Юрьевской на аукционе Sotheby’s за полмиллиона фунтов стерлингов приобрела семья Ротшильдов и передала в дар в Государственный архив Российской Федерации). На протяжении четырнадцати лет они каждый день писали друг другу в Петербурге, на заграничных курортах или в Крыму. Переписка, «болтовня», стала своеобразным дневником, который сохранил мельчайшие подробности повседневной и сексуальной жизни пары (неслучайно книга маркирована «18+»), сведения о здоровье, аппетите, настроении и поведении детей.
Приготовьтесь отставить в сторону все, что вы прежде слышали об отношениях Александра II и Кати, ее отношениях с императорской семьей в качестве законной супруги, а затем вдовы императора.
По утверждению Юлии Сафроновой, почти все «общеизвестные» факты о романе императора оказываются ложью или ошибкой, и тут важно отметить, что она в первую очередь — исследователь, далекий от идеализации своей героини. Екатерина Юрьевская оставалась в тени императора — и при его жизни, и затем в литературе. Книга Юлии Сафроновой выводит ее на свет, и, что принципиально важно, не в нижнем белье — хотя содержание писем дало бы менее добросовестному автору богатые, прямо-таки бесконечные возможности.
Однако эта книга — не только о Екатерине Юрьевской и ее романе с императором. Это уникальное и новаторское исследование по истории повседневности и сексуальности эпохи, считавшейся до сих пор весьма сдержанной и пуританской. После ее прочтения вы больше не сможете смотреть на эпоху Великих реформ и правление Александра II прежними глазами.
Юлия Сафронова. «Екатерина Юрьевская. Роман в письмах».
— СПб.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2017
«Желание написать о Е.М. Юрьевской, выйдя за рамки общеизвестной легенды, наталкивается на многочисленные трудности. Дело даже не в состоянии источников, с помощью которых можно было бы ее проверить или опровергнуть. Проблема заключается в самом жанре биографии: как вообще рассказать историю жизни человека, если мы знаем о нем исключительно много и одновременно катастрофически мало? Переписка княжны и императора дает исследователю возможность услышать их «живые голоса», но одновременно делает его бессильным перед бытовыми деталями и слепым в отношении того, что корреспонденты намеренно не доверили бумаге.
Несколько биографий Александра II не способны компенсировать отсутствие рамки, подходящей для жизнеописания его возлюбленной. Рассказ о ней нельзя привязать к историографии Великих реформ, потому что политика, за исключением русско-турецкой войны, мало имела отношения к жизни княжны. […] В результате эта книга далеко выходит за рамки «простой биографии», предлагая читателю ряд сюжетов о положении российского дворянства накануне отмены крепостного права, женском образовании, сложном устройстве российского двора, повседневной жизни императора и членов императорской фамилии, представлениях о семье, воспитании детей и сексуальности, и т.д.».
[…]
«Описание жизни Александра и Кати в повторяющемся ежегодном круге переездов и забот – Петербург, Германия, Крым и снова Петербург – не будет полным, если после рассыпанных там и тут намеков на сексуальную жизнь пары мой рассказ скромно и отчасти ханжески остановится перед дверью спальни. Писать эту самую сложную с этической точки зрения главу меня заставляют причины очень разного характера. Во-первых, логика самого источника, в котором тема бингерле 1 в течение многих лет, до рождения детей, оставалась центральной, да и позднее лишь немного отступила на второй план. Александр и Катя четырнадцать лет были любовниками: время их ежедневных, но непродолжительных встреч было в основном отдано сексу и «болтовне» после него, под одним одеялом. Во-вторых, исследования истории сексуальности второй половины XIX в. на российском материале фрагментарны в силу отсутствия источников. Пары, жившие вместе, не нуждались в том, чтобы обсуждать друг с другом постельные впечатления письменно, хотя вполне вероятно, что они говорили о них за дверями семейных спален. В это время проблема «пола» была предметом обсуждения правоведов, врачей, этнографов и богословов. […] Наконец, преодоление мифа о строгостях викторианской морали, начавшееся в исторической науке в 1980-е, на уровне обыденного сознания не завершилось до сих пор. Между тем, письма пары регулярно попадают на торги различных аукционных домов, и их «скандальное» содержание широко обсуждается малокомпетентными комментаторами. […] Выставленные на всеобщее обозрение вне исторического контекста на фоне стереотипов массового сознания о целомудренном XIX в. «жареные» цитаты из переписки создают Александру II репутацию развратника и эротомана».
[…]
«События русско-турецкой войны 1877-1878 гг. стали переломными в жизни пары в том смысле, что именно в связи с ними княжна Долгорукова была включена в ежедневное обсуждение внешней политики в качестве полноправного собеседника. Балканский вопрос, волновавший русское общество с середины 1870-х гг. принимался близко к сердцу Александром II. На его волнение об «ужасных» новостях из Турции Катя отвечала с наивным патриотизмом: «Я бы хотела, чтобы Турция поплатилась, и чтобы сербы никогда не страдали». […] Письма Александра из Болгарии содержат сведения о передвижениях войск, пересказ телеграмм от командующих армиями и даже планы предстоящих атак. Вместо того, чтобы по привычке отвлекаться от повседневных обязанностей мечтами о возлюбленной, император стал обсуждать с ней подробности военных действий. Его откровенность была ответом на живейший интерес Кати».
[…]
«Входя в жизнь императорской фамилии, Катя одновременно попадала в сложно организованную машинерию двора, разделенного невидимыми барьерами на «ближних» придворных и всех остальных. Смерть императрицы не освободила ее личный штат от службы: фрейлины, состарившиеся вместе с государыней, были самыми пристрастными судьями новых дворцовых порядков и самыми дотошными летописцами всех «бестактностей», которые совершала княгиня Юрьевская. В основном именно их усилиями описаны восемь месяцев второго брака Александра II. Сама пара после свадьбы прекратила ежедневный обмен посланиями».
[…]
«Проблема заключалась в необъявленном браке. Сообщая о женитьбе частным порядком, с глазу на глаз, Александр II ставил всех знающих в трудное положение. Знание о браке вынуждало их вести себя с княгиней Юрьевской как с женой императора, но внешне это выглядело так, как будто они оказывают знаки внимания его любовнице. Появляясь на публике с детьми, император и княгиня не только нарушали строгие законы придворного этикета, но выставляли напоказ «плоды» многолетней незаконной связи».
[…]
«Перед семьей наследника 2 стояла проблема морального характера: как объяснить детям, откуда у их деда сын и две дочери примерно их возраста, если он венчался всего несколько месяцев назад. Была придумана версия, что император женился на вдове с тремя детьми и усыновил их, но обмануть двенадцатилетнего Ники 3 не удалось».
[…]
«Нежелание княгини Юрьевской понимать «свое место» ни при жизни Александра II, ни после его смерти не связно ни с какой-то ее особой «наглостью», ни с безнравственностью. Для нее цесаревич с семьей, великие княгини и князья, так же как монархи Европы, не были абстрактными именами придворной хроники. Они были родственниками ее мужа и постоянно присутствовали в ее замкнутой жизни как его братья, дети, кузены и племянники в рассказах и письмах императора».
[…]
«В большой семье Романовых, почти сплошь состоявшей из мужчин, нашлись и те, кто вполне понимал чувства государя и даже радовался заключенному браку. Речь идет о двух средних братьях императора Константине и Николае. […] В личной жизни Константин Николаевич также не являл собой образец примерного семьянина. Как уже было отмечено ранее, в течение многих лет он состоял в связи с балериной Мариинского театра Анной Кузнецовой, в 1879 г. у пары родился четвертый ребенок. В отличие от старшего брата, второй семье верности он не хранил. […] В 1866 г. Николай Николаевич разъехался со своей женой, в. кн. Александрой Петровной, обвинив ее в супружеской измене, и открыто сожительствовал с балериной Е.Г. Числовой. В 1877 г. у великого князя родился пятый внебрачный ребенок».
[…]
«Одной из задач этой книги была деконструкция легенды о «романе императора», созданной совместными усилиями В.И. Шебеко, М. Палеолога и их последователей. Я надеюсь, что в будущих биографиях не будет места для наследницы Юрия Долгорукого, смерти князя Михаила Михайловича одновременно с поступлением его дочери в Смольный или парижским эскападам российского монарха, гулявшего ночью без охраны с огромной суммой денег. Нельзя исключить, однако, что романтическая история, рассказанная М. Палеологом, окажется более привлекательной для читателей, чем книга с сотнями сносок и скучными историографическими экскурсами».
1 Придуманное парой слово для обозначения близости
2 Будущего императора Александра III
3 Будущий император Николай II
Эта книга — первая научная биография Екатерины Юрьевской, морганатической супруги российского императора Александра II. Ее название содержит игру слов, иронию по поводу обозначения событий 1865–1881 гг. устоявшимся словосочетанием «роман императора». Оно оставляет в тени вторую участницу «романа», Екатерину Михайловну Долгорукову, светлейшую княгиню Юрьевскую, 59 лет жизни которой прошли без Александра II. Монография призвана восполнить этот недостаток, а также развеять многочисленные мифы, сложившиеся вокруг ее героини. В основе исследования лежит переписка. Это не только письма Александра и Екатерины, которыми они обменивались на протяжении четырнадцати лет, но также корреспонденция членов императорской фамилии, представителей семьи Долгоруковых, чиновников различных ведомств, так или иначе оказавшихся причастными к этой истории. Особенность избранных автором источников выводит повествование далеко за рамки биографического жанра.
Юлия Сафронова «Екатерина Юрьевская» Роман в письмах
Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2017
Глава 7. Гнездо
В расписании дня Александра II всегда было время для посещения гнезда, т. е. места для свиданий наедине. Обычно в таком качестве биографы называют кабинет Николая I, находившийся на первом этаже Зимнего дворца, куда Катя приходила каждый вечер, открывая дверь своим ключом. Это утверждение не совсем корректно, поскольку жизнь монарха не могла оставаться без свидетелей, а любое помещение в император-ской резиденции — без охраны. Во всяком случае, в 1868 г. у княжны не было своего ключа и дверь для нее открывали в определенное время. Так, кроме «конфидента», у романа императора были другие соучастники, но пара их, как правило, не замечала. Из драматического рассказа горничной В. Н. Боровиковой о третьих родах княжны известны подробности проникновения во дворец Е. М. Долгоруковой: ее хозяйка прошла через подъезд, «...маленький, который выходит на плац, там дежурный старик золотой роты принял ее от меня и сейчас же поднял на машине в покои Государя».
В зимний сезон 1867/68 г. Катя назначала Александру свидания во дворце: «Я приеду в половину восьмого в твое место; пожалуйста, будь пунктуальным и будь там до 8». Для того чтобы свидание могло состояться, Александру нужно было найти время. Обычным способом была вечерняя карточная игра: император начинал ее со своими партнерами, потом передавал карты и на полчаса выходил, оставив свиту за игрой. Позднее в качестве гнезда использовалась квартира В. И. Шебеко в Мошковом переулке, вблизи Зимнего дворца. Если верить В. Д. Новицкому, «тайные» вылазки императора контролировались полицией, а заодно были известны множеству случайных людей. Мемуарист в воспоминаниях передает закономерный вопрос петербургского градоначальника Ф. Ф. Трепова: «Неужели Вы, Государь, изволите думать, что Вы, выходя из Зимнего дворца по вечерам с приподнятым воротником шинели и следуя по Дворцовой набережной в Мошков переулок в дом Алексеева, при входе в квартиру, освещаемую красным, овальной фигуры темным стеклом, остаетесь незамеченными и неузнаваемыми встречающими вас лицами»?
В феврале 1873 г. случился неприятный инцидент с В. А. Нелидовой, 59-летней камер-фрейлиной, бывшей фавориткой Николая I. Александр и Катя обнаружили, что женщина следит за окнами квартиры в Мошковом переулке, когда там находится император. А. М. Рылеев, которому было поручено разобраться с происходящим, подтвердил: Нелидова стояла под окнами и «имела вид полностью лишившейся рассудка». Александр, потерявший из-за этого сон, не мог понять «корысти» такого шпионажа, поэтому принял версию «конфидента» о помешательстве. Прошла неделя, прежде чем он собрался объясниться с Нелидовой откровенно. О содержании разговора император сообщил Кате очень коротко: «Шпионаж, которым нас преследовали, это дело несчастное». Хотя суть эпизода до конца не ясна, поскольку он, как и все другие важные события, не обсуждался письменно, реакция на него императора подтверждает наблюдения А. А. Толстой. Александр, кажется, и в 1873 г. пребывал в счастливом неведении относительно общей осведомленности о его частных делах и ежедневных вылазках в Мошков переулок.
Для свидания в гнезде была своя ритуальная фраза — «позабыть весь мир». Если встречи на людях придавали остроту, то это единственное в течение дня свидание наедине было временем для реализации страсти, осуществления всего того, что рисовалось в воображении. «О, как было хорошо снова встретиться вместе в нашем милом гнезде и забыть окружающий мир и принадлежать один другому и наслаждаться нашим безумным бингерле», — писал Александр.
Первое время такие встречи были краткими: в январе 1871 г. император отметил свидание в 3/4 часа как длительное. В ноябре того же года Катя с огорчением писала, что встреча длилась «не более одного часа». Еще через год Александр планировал встречу уже в полтора часа длинною. Так же за день могло назначаться два свидания в гнезде — одно в 5 часов для совместного обеда и второе в 8 вечера.
С годами, когда роман вошел в рутинную колею, кроме бингерле, у пары все чаще появлялись другие занятия: совместные трапезы, разговоры и чтение вслух. В феврале 1869 г. Александр упомянул, что этим вечером, который прошел без бингерле, он слушал, как возлюбленная музицировала. Катя, в свою очередь, писала: «...я люблю пить с тобой чай и болтать обо всем, что приходит в голову». Александр отвечал тем же: «...как я люблю также наши добрые разговоры, когда мы поверяем друг другу наши очень личные мысли. Одним словом все сладко, когда мы вместе, потому что мы дуси и созданы, чтобы составлять счастье друг друга».
Постепенно из места безумной страсти гнездо превращалось в мирок семейного благополучия и уюта, особенно когда туда стали привозить по вечерам детей. Новый смысл был закреплен формулой «и нам тепло, уютно и спокойно, когда мы вместе».
Атмосфера настоящей семьи создавалась благодаря совместному чтению вслух, что было привычно Александру с детства. К сожалению, в письмах редко упоминаются название и автор очередного «интересного романа». Реакция на прочитанное поз-воляет заключить, что Александр и Катя увлекались в основном французскими книгами о любви. В них героини становились жертвами негодяев, внезапно умирали дети, а финалы были печальны. Так, в апреле 1874 г. пара читала сочинение о некой Элен, судьба которой взволновала обоих. Александр написал днем: «...история этой бедной Элен ужасна», на что Катя ответила поздно вечером: «...я боюсь, что бедная Элен отдалась разбойнику».
В разлуке пара не прерывала совместного чтения, выбирая одни и те же книги. Инициатором в этом, как и во многом другом, был Александр. В 1868 г. из Киссингена он регулярно сообщал о том, что читает в данный момент, и настоятельно рекомендовал Кате читать то же самое. Благодаря этому можно составить короткий список прочитанного за два летних месяца. С 19 по 29 июня император читал роман французской феминист-ки O. Audouard (О. Одуар) «Сорокалетний мужчина», с 29 июля по 4 августа «Любовь в двадцать лет» E. Enault (Л. Эно), 4 августа начал роман О. Барбье «Три страсти». К концу августа в этом списке оказалось произведение «Дама в черной перчатке», автора которого Александр не указал, и роман R. и А. Fourgeaud (Ж. Рукетта и А. Фуржо) «Любовные драмы». Когда Катя сообщила из Спа, что ей наконец удалось достать «Любовь в двадцать лет», император ответил: «...я знаю, что при чтении его у тебя будут все те же мысли, как у твоего мужа».
Как видим, и в случае с книгами Александр не предполагал у возлюбленной мнения, отличного от его собственного. Обсуждение прочитанного («я люблю... делиться нашими впечатлениями») превращалось в привычные диалоги о своем «романе»: «...я люблю, когда мы находим какие-то вещи, относящиеся к нам». Естественно, что поводов для разномыслия император не видел.